Приговором Автозаводского районного суда г. Москва от 08.08.2002 г.
Мунин Владимир Ильич, 15.01.1971 г. р., уроженец пос.
Ново-Черемшанск Новомалыклинского района
Ульяновской области, русский, женатый, не судимый,
работающий в энергетическом производстве АО
«АвтоВАЗ» слесарем-ремонтником, проживающий в
г. Москва на ул. 70 лет Октября, 621-198,
был осужден по ч. 1 ст. 108 УК РФ, и ему было назначено наказание в виде лишения свободы на срок 1 (один) год шесть месяцев в колонии-поселении.
Судом Мунин В.И. осужден за то, что 26 марта 2002 года, примерно в 06 часов, находясь в кв. 363 д. 47 по ул. Фрунзе в г. Москва, в ходе развязанной Ермиловым ссоры, отражая опасное для жизни и сопряженное с насилием посягательство со стороны Ермилова, но при этом, превышая пределы необходимой обороны, причинил Ермилову проникающее колото-резаное ранение брюшной полости, ушибленные раны волосистой части головы и лица. От полученных телесных повреждений Ермилов скончался.
Прокуратурой Автозаводского района г. Москва на приговор было подано кассационное представление, в котором указывается, что приговор является незаконным и подлежит отмене в связи с неправильным применением судом уголовного закона.
С моей точки зрения, приговор Мунину вынесен обоснованно и законно. Доводы, которые прокуратура приводит в кассационном представлении, я считаю неубедительными, недостоверными и недостаточными для принятия решения об отмене приговора по следующим основаниям.
Суд в приговоре указал, сославшись на показания Мунина, что в ходе ссоры Ермилов руками схватил Мунина сзади за шею и стал душить. Этот факт прокуратура ставит под сомнение, ссылаясь на следующие обстоятельства. Во-первых, в ходе предварительного следствия была проведена судебно-медицинская экспертиза Мунина, заключение эксперта от 05.04.02 г., /л.д. 74-75/, согласно которому на шее Мунина не обнаружено телесных повреждений. Во-вторых, в уголовном деле имеются данные осмотра Мынина врачом от 03.04.02 г., который указал, что органы шеи Мунина не травмированы, /л.д. 74-75/.
Однако Мунин был задержан 01.04.02 г. То есть на девятые сутки после совершения им преступления - 26.03.02 г. А освидетельствован судебно-медицинским экспертом и осмотрен врачом еще через два дня после задержания, т.е. на одиннадцатые сутки после совершения преступления. Установить телесные повреждения, причиненные Мунину Ермиловым, по прошествии такого длительного срока, объективно не представлялось возможным.
К такому однозначному выводу мы приходим, изучив протокол от 18.06.02 г. допроса судебно-медицинского эксперта Романенко Н.Л., /л.д. 147/. В указанном протоколе он дает следующие показания. Вопрос следователя: «Возможно ли, что на момент освидетельствования Мунина следы от удушения утратили свои внешние признаки?» Ответ эксперта: «Обычно кровоподтеки и ссадины на теле человека сохраняются 8-10 суток… утрата внешних признаков до 7 суток не исключается».
Кроме того, Мунин дает показания о том, что он от рождения имеет своеобразное строение кожи, на которой не остается синяков: «У меня синяков никогда не бывает, у меня кожа такая», /л.д. 196/.
Этот факт подтверждает и допрошенная в качестве свидетеля Мунина Г.А. - жена подсудимого. В своих показаниях, /л.д. 145/, она утверждает: «У мужа всегда была очень упругая, смуглая кожа, поэтому у него редко оставались на теле какие-либо синяки или другие следы. Если у него на теле и появлялись какие-нибудь ссадины или болячки, то очень быстро проходили и исчезали».
К тому же Мунин в своих показаниях при производстве дополнительного допроса говорит: «Слишком кратковременным было воздействие (рук Ермилова на шею) и я мгновенно успел среагировать (на удушение, т.е. вырваться)», /л.д. 150/.
Следовательно, утверждение Мунина о том, что Ермилов схватил его за шею сзади и начал душить является достоверным и ничем не опровергается.
Прокуратура ставит под сомнение тот факт, что Ермилов шагнул к Мунину и наткнулся животом на нож, который подсудимый держал в руке, вытянутой вперед. В опровержение данного факта в кассационном представлении делается ссылка на показания судебно-медицинского эксперта Новосельцевой. Из них якобы следует, что Ермилов, при данных обстоятельствах, не мог сам напороться на нож.
Однако, допрошенный в судебном заседании судебно-медицинский эксперт Новосельцева, дает совершенно иные показания, /л.д. 200/. Вопрос защиты: «Мог ли во время движения потерпевший напороться на нож?» Ответ эксперта: «Такое не исключается, но конкретно сказать не могу». Вот самое главное: конкретно эксперт мог бы сказать, если бы его допрашивали в качестве свидетеля – очевидца совершения преступления, видевшего, как Мунин наносил удар. Мнение же эксперта, единственное, которое нас и интересует, – «такое не исключается». Значит, показания Мунина подтверждаются и в этой части.
В кассационном представлении, опять же со ссылкой на показания судебно-медицинского эксперта Новосельцевой, указывается, что после получения Ермиловым ранения брюшной полости он не мог бы двигаться, это было бы маловероятно.
Но маловероятно не означает исключено. В том же самом допросе, /л.д. 200/, эксперт отвечает на вопрос государственного обвинителя. Вопрос: «Сколько мог жить потерпевший после травмы?» Ответ эксперта: «Не более часа, но это приблизительно». А далее, эксперт объясняет приблизительность всех своих выводов. Экспертиза трупа проводилась по истечении длительного времени со дня наступления смерти, и на трупе уже произошли множественные гнилостные изменения. Они и послужили препятствием для установления экспертом точных выводов.
Определенно, показания Мунина о том, что Ермилов совершал в отношении него насильственные действия после получения ранения брюшной полости, показаниями эксперта не опровергаются.
Следующий довод, указанный в кассационном представлении, что после того, как Ермилов, целясь в Мунина рукой с диском от разборной гантели, промахнулся и попал ею в пол, при этом не оставив какого-либо следа на линолеуме, сразу же опровергается показаниями представителя потерпевшего – Ермилова М.В. В своих показаниях, /л.д. 198/, он говорит: «Линолеум старый, повреждений я не заметил». Дополнительно, на предмет обнаружения повреждений на покрытии пола кухни – линолеуме, место происшествия не осматривалось. Следовательно, суд оценил данное обстоятельство объективно, верно и не принял ошибочного решения.
К тому же, допрошенный в судебном заседании Мунин, утверждает, что ему показалось как Ермилов, ударив диском от гантели в пол, ушиб пальцы руки. Таким образом, между диском от гантели и полом находились пальцы руки Ермилова, которые и приняли всю силу удара на себя, не вызвав деформации покрытия пола.
В кассационном представлении указывается, что в тот момент, когда Мунин разжимал пальцы правой руки Ермилова и выхватывал нож, левая рука Ермилова была свободна, и он мог бы наносить ею удары Мунину.
Но Мунин в своих показаниях, /л.д. 65, 89, 122, 157/, утверждает следующее. Когда Ермилов начал его душить, он оттолкнул его на кухонный стол и потерпевший ударился о край стола левым боком. Мунин понял, что Ермилов больно ударился, т.к. тот взвыл и держался левой рукой за бок. Это то обстоятельство, которое и послужило причиной того, что потерпевший, в тот момент, не использовал в борьбе свою левую руку.
В кассационном представлении говорится, что Мунин не мог вырвать у Ермилова нож, не поранив себя. Однако мы знаем, что Ермилов часто жаловался на боли в пальце правой руки. Мунин показал, что именно поэтому ему и удалось разжать руку Ермилова с ножом.
Прокуратура утверждает, что Мунин мог свободно покинуть квартиру Ермилова в любой момент их ссоры. Такой вывод делается из показаний представителя потерпевшего, что его отец никогда не закрывал дверь на ключ изнутри. Но сын Ермилова приезжал в гости к отцу редко, на каникулы, и такой его вывод имеет лишь предположительный характер.
Предположения прокуратуры о том, что Мунин мог кричать, звать на помощь, забежать в другую комнату, опровергаются тем, что Мунин вынужден был вступить в борьбу за свою собственную жизнь с Ермиловым, который активно нападал на него. К тому же Мынин описывает свое состояние в те минуты как шоковое, он не успевал обдумывать свои действия, спасал свою жизнь.
В кассационном представлении указывается, что Ермилов получив рану не совместимую с жизнью, не представлял опасности для Мунина, и тот умышленно убил его. Но еще раз сошлюсь на приведенные выше показания эксперта Новосельцевой. В них он поясняет, что течение периода после получения ранения у всех людей индивидуально и зависит от многих факторов.
Прокуратура утверждает, что количество повреждений на голове и шеи Ермилова – 13 – доказывает умысел на убийство у Мунина. Однако Мунин говорит, что он наносил удары только тогда, когда Ермилов вновь пытался напасть на него.
В кассационном представлении доказывается, что Мунин скрыл следы преступления, принял меры к введению следствия в заблуждение. Но мы видим, что с момента дачи первых показаний Мунин своими объяснениями способствует раскрытию преступления, им была написана явка с повинной. Орудия преступления он не выбрасывает, а лишь, в состоянии сильного душевного волнения моет под струей воды и кладет на видные места в квартире. Ключи же от квартиры он не выбросил, а положил у лифта на этом этаже, в надежде, что кто-то из соседей Ермилова их найдет.
Уходя из квартиры Ермилова, Мунин видел его в сознании, и полагал, что тот сам окажет себе медицинскую помощь. Ермилов разговаривал с Муниным, отвечал на его вопросы. Судебно-медицинский эксперт Новосельцева в своих показаниях так же говорит о возможности нахождения Ермилова в сознании все это время.
На основании вышеизложенного и руководствуясь ст.ст. 358, 359 и 378 УПК РФ,
ПРОШУ:
оставить приговор Автозаводского районного суда г. Москва от 08 августа 2002 года в отношении Мунина В.И. без изменения, кассационное представление без удовлетворения.
Записаться на юридическую консультацию вы можете по тел. 8(909) 650 18 84
